Ars Magica: Tales of Power. Обзор.

Блок с содержанием первого сообщения

Итак, сборник приключений "Тales of Power". В нём 5 историй. Это: "Кардинальное (Кардинальское) Решение" (игра слов в оригинале, - A Cardinal Decision), "Латунный Город", "Вторжение Доминиона", "Юсташ Монах", "Собирающийся Шторм".

Данный сборник рассчитан на достаточно могущественных персонажей, как то следует из названия. По умолчанию, то уже состоявшиеся герметические маги в возрасте где-то так 50-60 после ученичества (т.е. эти твои 70-80 летние Гандалфы, если предположить, что они начали своё герметическое ученичество в 5-6 лет), а также их свита из продвинутых компаньонов и грогов. Учитывая, впрочем, все альтернативные герметическим магам варианты персонажей, предлагаемые в различных книгах по Царствам, я полагаю, что одно-двух герметических магов в партии мог бы легко заменить какой-нибудь продвинутый и зрелый мифический компаньон, - как то какой-нибудь могущественный дьяволопоклонник (эти даже рекомендованы для пиратского приключения), - или, может быть, языческий бог-фейри, магический даймон или там дракон (имеется в виду персонаж из Realm of Power: Magic или Realm of Power: Faerie, сгенерённый по правилам, делающим его аналогом могущественного герметического мага). Но это последнее для любителей разнообразия и экзотики.

(Также, - в качестве некоторого личного комментария, - я должен отметить, что, по крайней мере, первое, предпоследнее и последнее приключения достаточно располагают к тому, чтобы использовать с ними правила по генерации greater nobles, предложенные в "Lords of Men". Так, в историях о выборах нового Папы, об охоте на пиратского адмирала, терроризирующего два королевства, и о гражданской войне, устроенной титалианской кабалой герметических архимагов, всякие там Неды Старки и Тайвины Ланнистеры будут как нельзя кстати. Так, они, в качестве компаньонов, смогут исправно справлять свою нарративную роль сайдкиков герметиков, а не сидеть на скамье запасных, ибо все происходящее ниже их достоинства, или там затенять собой волшебников, будучи слишком могущественными).

Предполагается, что указанные приключения будут как проходимы одним могучим герметиком со свитой, так и составят некоторый вызов для всех магов ковенанта.

В дальнейших постах в этой теме я разберу каждое из приключений в отдельности, продвигаясь по ним в том порядке, в котором они предложены в книге. Впрочем, если кого-то более всего интересует одно из них, и он готов будет высказать своё пожелание здесь, то я, конечно же, с радостью изменю этот порядок. Также, не стесняйтесь проявлять всяческую иную активность, выдавать комментарии, вопросы, придирки, обвинения в мой адрес в в связи с моей возможной некомпетентностью. Всё это приветствуется.

Вот краткая аннотация пяти модулей, чтобы вы могли отобрать своих фаворитов или просто составить общее представление из них.

В Кардинальском Решении Папа умер, и теперь собрался конклав, должный избрать нового Папу. Действие происходит в осаждённом Фридрихом Вторым Риме. Агенты всяческих сверхъестественных царств (как то демоны со стороны Ада, древнеримские боги со стороны Фейри) и даже один джербитоновский архимаг, презревший Кодекс Гермеса, манипулируют всем и вся, чтобы протащить на апостольский престол своего кандидата.

В Латунном Городе маги, по стопам фольклорного эмира Мусы, оправляются на поиски мифического города, в котором живут ифриты. Призраки времён Александра Великого, египетская пустыня, древняя мага царя-пророка Соломона, придворные интриги во дворце повелителя всех джиннов, всё это здесь.

Вторжении Доминиона, как это ни забавно, учитывая его название, преимущественно внутри-герметическое приключение. А именно, некоторое общество герметических волшебников решает способствовать развитию средневековой европейской городской цивилизации самым невыгодным для ковенанта образом: они способствуют основанию нового города рядом с землёй ковенанта. Зачем им это? О, у них высокая и благородная цель прогрессисткого толка. Они также весьма могущественны. Но всё не так страшно. Если игровые персонажи возражают против лесорубов, вырубающих их волшебные деревья, дающие им волшебную же смолу, или там против ново отлитых церковных колоколов, мешающих их магии, то есть если они не готовы пожертвовать своим шкурным герметическим интересом ради размеренного поступания прогресса и христианской веры, то у них найдутся и союзники. Так, указанному выше обществу противостоит альтернативная котерия магов более консервативного склада. Те пытаются уничтожить оный новооснованный город.

Юсташ Монах - это знатный английский лорд, ужасающий пират и чернокнижник, кормящийся с морской торговли в Канале и устрашающий королей равно Англии и Франции. Партии предложено заинтересоваться, в силу тех или иных причин, в том, чтобы убить его.

Собирающийся Шторм, он, об одной титалианской магине и её прихвостнях, желающих властвовать над мирянами, и замутившей по этому поводу феодальную войну.

禪

alostor:
Модуль предполагает, что располагая силами состоявшихся герметических магов, персонажам не составит особого труда проникнуть в Септизодиум. Кардиналы внутри, в принципе, в курсе, что согласно протоколу и закону только они должны быть внутри храма, но ужасающая жара, общее эмоциональное утомление, вызванное долгими выборами и постоянными спорами, а также их отвратительное жилищное положение (напомню, ограниченная еда, мухи, необходимость ходить почти голыми в силу указанной жары, отсутствие нормальной уборной), - все это несколько истощило их чувство того, что приемлемо, а что нет. Принцы Церкви, тем более, будут открыты к тому, чтобы поговорить с персонажами игроков и допустить их в свой круг, если те подкупят их едой. Если игроки не придумают ничего лучше, то они вполне могут попытаться проникнуть в здание конклава вместе с разносчиками Орсини, которые приходят с вином и пайками каждый полдень. Кардиналы готовы признать магам, что часто меняют свои решения, если на них поднажать, то они признают также, что меняют их иногда даже сами не до конца зная почему, а не просто из-за обычных там угроз или взяток.

Внутри Септизодиума четыре лидера кардинальской гонки ежедневно агитируют других выборщиков голосовать за себя. Аннибальди обещает поместья и почести тем, кто поддержит его, и намекает, что он может сделать жизнь очень сложной для тех, кто поддержать его откажется. Ди Капуя цитирует античных философов, греческую литературу и взывает к моральным идеалам присутствующих. Бонавентура разжигает ненависть к императору, и говорит кардиналам, что голосовать за него и гвельфов - их патриотический долг. Человек императора, Кастиглионе, между прочим, самый дряхлый и нездоровый из собравшихся, жалуется на жару и овечьим голосом обещает, что примериться с цезарем и даст городу мир, сохранив тем спокойствие в Церкви. Невидимые семь богов планет парят между собравшихся кардиналов и, с большим удовольствием, наблюдают за их спорами и диспутами. Хотя боги невидимы, они не бесплотны: периодически они щиплют и пинают тех кардиналов, которые им не нравятся, особенно тех, которые не голосуют за их избранника ди Капуи. Феи обладают достаточно весомой мощью равной сорока. Потому, их завеса невидимости весьма и весьма сложна для прорицания. Заклинание, основанное на базововом гайдлайне для InIm (уже, в данном конкретном случае, включающий в себя увеличение в четыре магнитюда за использование магического зрения; см. ArM, p. 145) будет иметь уровень равный 40-ка и требовать casting totala, равного как минимум 81, чтобы набрать ещё +41 к проникновению и разить магическое сопротивление римских богов. Одним словом, за исключением специалиста в InIm этих фей вряд ли, кто сможет приметить вот так вот сразу. (Даже персонажа, обладающие вторым зрением, которым, в отличии от тех, что полагаются на герметическую магию, не нужно пробивать магическое сопротивление фейри, чтобы развеять их невидимость, также надо осилить не слабую сложность, равную 14-ти). Тем не менее, фейри сами будут готовы пойти на контакт, даже если (и скорей всего) маги их не заметят. Так, они, конечно же, уже заметили влияние герметической магии на некоторых кардиналах. Они не знают ничего конкретного про Алеата и его отношения с Орденом, ибо давно не выходили из дома, а потому будут склонны принять игроков за представителей всё той же магической фракции, которая поддерживает гвельфов. По возможности в стороне от кардиналов они явятся им и пожалуются, что они, боги, сами, демон, который ошивается тут поблизости, вергилианец и Алеат-герметик, - одним словом, все заинтересованные стороны здесь, так или иначе, удерживают себя от прямого участия в происходящем и действуют через агентов. Так чем же игроки почитают себя лучше других, если вот так вот являются в Септизодиум, дабы, как полагают фейри, напрямую приложить руку к манипулированию исходом выборов. Фейри почитают это нечестным. Они не против самого того, чтобы состязаться с демоном и магами, но они сторонники соблюдения правил и причастности честному спортивному духу. Так что они попросят игроков убраться прочь из Септизодиума или же предупредят, что в случае их продолжающегося присутствия, они также начнут меня правила и воздействовать на кардиналов более непосредственно. (То, что, в общем-то, они сами не особо спортивны, летая вот так вот внутри Септизодиума и запугивая "неправильно" голосующих кардиналов в их снах, как-то не кажется фейри мухлежом). Впрочем, фейри не настроены вот так сразу враждебно, а потому открыты к предложениям взяток, увещеванию и всему такому прочему. Они также могут стать для игроков источников информации о присутствии Ориенса во всей этой перипетии, если те ещё этого не знают. Также они скажут игрокам, что кардинал Бонавентура (тот, которого на самом деле поддерживает Алеат) - является миньоном волшебника, который пытается контролировать происходящее в храме с помощью излучающей жару статуи (Буонакорсуса). Они сделают это не из какого-то злого умысла, а просто потому, что не знают, что Буонакорсус и Алеат - разные чародеи.

Если Алеат заподозрит, что игроки проникли в Септизодиум, он поспешит в свою лабораторию в Храме Меркурия и оттуда внушит Бонавентуре предложить другим кардиналам быть подозрительным к персонажам игроков и держать их под постоянным наблюдением. Вслед затем он будет наблюдать за действием персонажей, позаимствовав слух и зрение своего ручного кардинала. Когда он произносит свои заклинания и воздействует тем на Бонавентуру, персонажи могут заметить проявление его магической печати: глаза кардинала на секунду вспыхивают багряным пламенем. Другое дело, что Алеат технически считается мёртвым последние лет 35, так что распознать его печать, - багряный свет, - может быть не таким простым делом. В любом случае, у персонажей есть все шансы распознать воздействие магии на Бонавентуру, им лишь может быть неизвестно, чей именно. Реакция Буонакорсуса более предсказуема: заметив, что игроки проникли в Септизодиум, он включает отопление. Заклинание подымающее температуру в храме имеет проникновение +21 (достаточное, чтобы пробить магическое сопротивление кардиналов, равное 20), так что, если оно не пробьёт магическое сопротивление игроков, те могут заметить, как кардиналы вновь начинают жаловаться и изнывать от жары, - в то время как они, маги, ничего такого не чувствуют. Это может дать им повод для магического расследования с использованием InVi. Персонажи могут обнаружить статую как с помощью магии, так и вполне не магическими методами. А именно: статуя - единственная новая статуя в тысячелетнем храме, также её глаза повёрнуты в сторону окна, открывающегося видом на Колизей, а не в сторону Аппиевой Дороги, как у всех других каменных нимф и наяд в здании; кроме того, особо зоркие персонажа могут приметить Буонакорсуса машущего периодически ей белым платком с вершины амфитеатра. Буде они уничтожат наяду: допустим, столкнув её с балкона или разрушив с помощью заклинания, то Буонакорсус потеряет свою возможность влиять на ход выборов через вытравливание излишне гвельфских симпатий из принцев Церкви с помощью жары. Тем не менее, он не останется вовсе без карт на руках. На Септизодиум наложено ещё одно вергилианское заклинание: Трубы Иерихона. Оно сработает, когда и если на папский престол будет избран кардинал-гвельф и обрушит на него здание храма, буде он попытается его покинуть. Также, Буонакорсус заколдовал сам город Рим, дабы сразу узнать, когда папа, наконец, будет избран. Так, в случае избрания нового наследника принца апостолов, в ту секунду, когда он примет корону, каждая собака в Риме завоет и будет продолжать выть ровно две минуты.

Демон Ориенс также следит за магами, или же в своей не обнаруживаемой с помощью герметической магии спиритуальной форме, или в теле большого ворона. На этом этапе он не особо волнуется, но если что-то пойдёт не так, то он готов к вооружённому противостоянию с герметиками и собирает о них сведения.

(Продолжение следует).

P.S. Также, я думаю, мне стоит избрать более лаконичную форму изложение для оставшихся 4-х модулей, когда я закончу с этим.

alostor:
В любом случае, любой исход выборов, кроме победы Аннибальди и Ориенса можно считать успешным завершением приключением. Эти двое же, буде они победят, учредят погромы и преследования со стороны Церкви за всеми практиками магических искусств, включая герметиков. Если же он не только проиграет выборы, но его марионетка будет публично изобличёна как демонопоклонник (что не так трудно; Аннибальди регулярно советуется с Ориенсом в форме чёрного ворона, выходя на балкон храма и ежедневно приносит ему кровавые жертвоприношения, а именно он выпускает себе кровь с внутренней стороны бедра; раны от этих порезов относительно легко заметить, когда кардиналы, изнывая от жары, раздеваются до трусов, а то большинство их дней ныне), Ориенс врывается в Септизодиум в своей истинной форме гигантского двуногого и четырёхглазого змея с кошачьей головой и пытается убить всех присутствующих. В принципе, гигантский в данном случае значит Size: +2, т.е. дракон ростом так примерно с лошадку: наверное, не такая большая проблема для какого-нибудь бравого рыцаря. С другой стороны, Ориенс имеет инфернальную мощь 40 и способность расплавлять своей красотой глаза всех, кто на него посмотрит, - сверх того, данная способность имеет достаточно неплохое магическое проникновение (Penetration), - так что, наверное. он не такой уж и тривиальный противник для последней схватки.

Феи со своей стороны могут быть убеждены удалиться от участия в выборах путём взятки (они падки на обещания возведения храмов в их честь и грандиозных ритуальных праздников в их честь, уж неизвестно как маги смогут это обеспечить). Так же, специалист ReVi может попытаться заточить их в их регионе на время выборов, или там специалист PeVi ли там обладатель иной боевой магии с достаточным проникновением может попытаться их уничтожить. Хоть, прямое насилие, как и почти всегда, - лучшее решение, истребление фейских богов, опять-таки, не такая лёгкая работа. С другой стороны, если маги остановят всех иных незримых манипуляторов выборами, феи могут позволить убедить себя также удержаться от прямого влияния на конклав.

Два практика магических искусств, задействованные в приключении, также могут быть пойманы. Герметик Алеат, в этом случае, попытается выкрутиться, ссылаясь на нюансы Герметического Кодекса и оправдывая свои действия насущной необходимостью. Так, к примеру, если его застанут за сбором арканных связей к кардиналам, он скажет, что собирать арканные связи - не преступление само по себе. Если его застанут за влиянием на одного из кардиналов, то он попытается оправдаться тем, что пытался остановить махинации Буонакорсуса. Если его совсем прижмут к стенке, то он попытается сбежать с помощью своего браслета, позволяющего ему телепортироваться в место, к которому он заранее заполучил арканную связь. Буонокорсус, в свою очередь, коль скоро маги выйдут на его след, попытается отступить в своё логово и положится на охраняющих его неаполитанских рыцарей, тайный запасной выход и защитные ритуалы. Сам по себе, лицом к лицу, без предварительной подготовки и долгих ритуалов, он не способен противопоставить ничего герметической магии. С другой стороны, он придворный маг императора и член правительства Неаполитанского Королевства: он предложит магам отпустить его, как то и пристало благородным, за выкуп. Воспитанный среди норманнской знати и иных джентльменов и не зная социопатической природы герметических магов, он рассчитывает, что оные маги, аки благородные и образованные господа, даже согласятся. Так же, оба волшебника постараются сдать друг друга, если игроки всё ещё не знают, что за произошедшими событиями скрываются не один чародей, а два, отведя от себя тем вину.

Коль скоро все влияния на выборы устранены, то победит истинно избранный Богом кандидат: гвельф. Он продолжит войну с императором. Игроки же могут получить кучу всяческих прибылей и трофеев. Вис, собранный с Ориенса и фей, вис, данный в качестве взятки Алеатом или там Буонокорсусом, дабы его отпустили. Пленного виргилианского волшебника, которого они могут бросить в казематы и пытать, чтобы он рассказал им о пророческой мудрости лучшего из римских поэтов. Магические предметы, которые маги смогут взять из лаборатории сбежавшего Алеата. Папу, который будет их марионеткой (буде они самоуверенно продолжат работу Алеата) или же просто будет благодарен им за своё избрание и то, что они сохранили папский престол в неприкосновенности от инородных махинаторов (если они, маги, более осторожны опасливы или там озабочены судьбами христианства). Наконец, ангелов, которые будут благодарны (или же просто не покарают их) за это же последнее.

The City of Brass

Данный модуль, собственно, хорош тем, что он не только и не сколько приключение, сколько описание сеттинга, а именно Латунного Города, описанного в 1000 и одной ночи, его окрестностей, его обитателей и ифритов-придворных его короля.

Собственно, приключение начинается с краткого синопсиса истории города, как она преподнесена в арабской сказке. Итак, Абдул-Малик, пятый халиф из рода Омейядов (в самом приключении его имя приведено как ‘Abd-el-Melikat, что, как по мне, звучит более зловеще и забавней), устроил пир и пригласил на него всяких своих вассалов, генералов, султанов и школяров. На пиру была затронута тема бронзовых бутылок, в которых древний король-пророк, Соломон, заточил множество различных демонов, духов и джинов. Заинтересовавшись оными бутылками, халиф приказывает своему генералу, эмиру Мусе, отправиться в экспедицию и привести ему несколько этих сосудов. Муса совершает путешествие в Египет, где он встречает древнего и мудрого мистика, который подсказывает ему, что искомые бутыли могут быть найдены в мифическом Латунном Городе. Вслед затем, мистик и эмир, и их люди, отправляются в Сахару, где они обнаруживают сначала покинутый мраморный дворец короля Куша, правящего Египтом во времена Александра, а затем и гробницу вышеупомянутого царя. Муса разграбляет гробницу царя, намерившись преподнести в дар халифу прикрывающую её железную плиту, исписанную различными мистическими символами и различными версами, воспевающими вечность Бога и скоротечность мирского могущества и славы.

Далее, оставив гробницу и руины позади компания углубляется в горы, где они обнаруживают латунную статую всадника, чья вытянутая рука указывает в направлении Латунного же Города. По дороге они проезжают мимо базальтовой колоны, служащей темницей для могущественного джина, заточённого туда магией Соломона и вынужденного завывать о своём раскаянии в том, что он разгневал пророка, до самого конца дней. Сам Латунный Город защищён могущественными иллюзиями и магическими ловушками, но благодаря помощи сопровождающего его мистика, Мусе удаётся преодолеть эти препятствия с минимальными потерями в его караване. Сам город ифритов оказывается покинут, но не заброшен: всё выглядит так, будто бы какое-то неизвестное бедствие поразило всех населяющих его джинов прямо посреди рабочего дня. Муса и его партия вслед затем разграбляют богатства и сокровища города. Впрочем, когда один из спутников эмира пытает ограбить гробницу покойной королевы города, пренебрёгши надписями, специально призывающими его не делать этого, мёртвые охранники усыпальницы пробуждаются и убивают его. Компания покидает город в спешке, прихватив с собой всё, что они могут унести, - в числе прочего 12 из искомых халифом волшебных бутылок. Мораль истории состоит в том, что слава Господа вечна и непреходяща, в то время, как всем мирским благам суждено рано или поздно обратиться в ничто.

В Мифической Европе собрания сказок 1001 ночи, как оно известно нам сейчас, всё ещё не существует. Тем не менее, различные компендиумы, зачастую включающие в себя историю об экспедиции Мусы, могут быть найдены в арабо-язычных землях. С другой стороны, Орден Гермеса не имеет к ним особого доступа; сверх того, герметические маги как правило не умеют читать по-арабски. Латинский перевод сказаний 1001 ночи потенциально может существовать в руках того или иного представителя Дома Меренита; с другой стороны, наврядли оный представитель захочет расстаться с ним вот так вот запросто и чтобы получить указанный текст магам придётся или заплатить ему или поучаствовать в каком-либо приключении по этому поводу. Это, при всём при том, что они вообще знают о существовании указанного арабского текста об экспедиции эмира. Сам по себе компендиум сказок 1001 ночи может выступать как собрание трактатов по магическому и фейскому знанию различного качества. Описанные там истории частично правдивы в Мифической Европе, частично факты, смешанные с моральными нравоучениями и вымыслом, частично - полная фабрикация.

Так, приключение предполагает, что указанные истории будут лишь вторичным источником информации для персонажей трупы. Само себе приключение даёт несколько возможных завязок.

Первая из них это визит от престарелого египтянина, мага Экс Мискеланнеа. Ибрагим, так оного мага зовут, может рассказать персонажам историю эмира Мусы. Кроме того, он отметит, что упомянутый в легенде мистик, Абд-эс-Самад (‘Abd-Es-Samad), является пре-герметическим основателем его магической традиции. Что его самого интересует во всём этом, так это вышеупомянутые бутыли Соломана, а вернее скрывающаяся за ними магия, которую он планирует интегрировать в герметическую магическую теорию (правила по интеграции древней магии в магическую теорию Бонисагуса см. Древняя Магия, стр. 7-9). Покамест, он был не особо успешен в силу того, что ему так и не получилось до сих пор наложить руки на одну из аутентичных мангических бутылок: всё, что пока попадало к нему, это или мирянские или фейские подделки. (Существует целая порода восточных фей, притворяющихся бутылками Соломона, дабы присосаться к их славе и миофосу; их чаршит см. в Колыбели и Полумесяце, стр. 66). Между тем, совсем недавно он заполучил одну из настоящих волшебных бутылок. Он готов поделиться с персонажами лабораторными текстами, обозревающими его исследования, но с самой бутылкой, понятно, он расставаться не намерен. Он, Ибрагим, пытается завербовать персонажей в качестве своих партнёров в его исследовательском проекте. Вся слава и всё признание могут быть также и их! Подумайте только, как все маги Бонисагии будут завидовать и ненавидеть их, когда они с Ибрагимом преуспеют и опубликуют своё законченное исследование! Разве не в этом смысл жизни: опубликовать книгу, смотреть, как она станет герметическим бестселлером, а затем услышать плачь и причитание других менее удачливых и признанных герметических исследователей и их женщин? Представители Дома Джербитон скажут вам, что, нет, это не так, но они глупцы и шарлатаны, и они ошибаются! Собственно, в этом варианте персонажам предлагается организовать и отправиться в экспедицию к Латунному Городу в поисках новых бутылок, в надежде получить новый материал, новые бутылки, для последующих долгих и кропотливых лет лабораторной работы, экспериментов и тому подобного. Сам Ибрагим слишком стар, дряхл, близок к Последним Сумеркам и слишком лабораторная крыса, чтобы возглавить или даже участвовать в полевой экспедиции, но он может предоставить героям полный текст «Сказок 1000 и 1-ой ночи» на оригинальном арабском в качестве путевого руководства. Ну, вы знаете, плывите в Ерипет, населённый неверными и опасными язычниками, говорящими на непонятном вам языке, оттуда отправляйтесь в расположенную рядом смертельно опасную пустыню, найдите в её тысячах и тысячах миль песка покинутый мраморный дворец, а затем следуйте по идущей рядом дороге в волшебные горы, пока вы не уткнётесь в латунную статую, указывающую в нужном направлении. Очень детальное и подробное путевое указание, да.

Вторая из возможных завязок менее персональна... по крайней мере, поначалу. Она сводится к тому, что персонажи, по итогам предыдущей истории, получают в свои руки металлическую таблицу, исписанную надписями на древне-греческом. Как именно они получают её для приключения не столь важно: это может быть трофей, добытый в Войне Волшебника против какого-нибудь герметического конкурента, подарок, часть герметического наследства, плата, полученная в часть погашения герметического штрафа или долга. Надписи воспевают непреходящее величие Господа, а также богатства и великого королевства, потерянного в песках Сахары. Под ними печать и подпись – король Куш. Собственно, это то самое металлическое надгробие саркофага, разграбленного некогда эмиром Мусой. Что более интересно для герметиков, и что было неизвестно эмиру Мусе, так это то, что эта табличка служила магическим оберегом, защищающим душу и тело покойного короля от злых духов. Лабораторный анализ покрывающих её вместе с греческим текстом иероглифов может сказать исследователям об этом. Сам ритуал был, понятно, пре-герметическим, тем не менее, область его действия, как кажется, покрывалось комбинаций техники и формы RegoVim. Впрочем, оберег был нарушен, когда надгробие было снято с саркофага, частью которого оно было, и всякие следы магии давно выветрились из него (по крайней мере, герметическое Intellego Vimуже не способно их обнаружить). Таким образом, герметики могут заключить, что данный артефакт не является самостоятельным магическим предметом, но лишь его частью. Это само по себе может разбудить их интерес. (См. «Что главное в жизни?», «Закончить свой исследовательским проект по интеграции не-герметической магии в бонисагову магическую теорию, опубликовать его… <…> слушать плачь и причитание женщин»).

Что касается самого короля Куша, то, когда его саркофаг был осквернён, его призрак и мумия стали уязвимы для махинаций джинов из Латунного Города. А именно, их король, Малик (хех, хех) взял его призрак и остатки в заложники и шантажирует тем призраки его покойных греческих воинов, дабы те служили ему в качестве его пограничной стражи. Указанные призраки, прежде всего призрак сына короля, принца Кешана, всё ещё не оставляют надежды освободить своего сюзерена. Принц, руководствуясь мистическими видениями, отправился с частью своей армии в экспедицию в поисках потерянной таблицы. Данное путешествие приводит немёртвых греков прямо ко вратам ковенанта. Само собой, буде Аэгис ковенанта хоть сколько-нибудь силён, это маловероятно, что призраки смогут вступить в его пределы. Между тем, они настроены вполне серьёзно и крепки в своей лояльности, поэтому в случае чего они возьмут ковенант в осаду и будут терроризировать окрестное население, требуя аудиенции с магами-держателями надгробной плиты их господина на древнегреческом и арабском. Это чревато излишним вниманием мирских властей, Церкви и, может быть, даже Квизитором. В любом случае, простая передача призракам плиты - не решение. Они бестелесны и просто физически не могут отнести её обратно в Сахару. Избавление от неё тоже может быть проблематичным: это повлечёт путешествие сонма призраков к той персоне и той области, куда или к кому маги выкинут плиту, и последующие проблемы для оного кого-то или оных, обитающих в данном несчастном регионе. Это, в свою очередь, потенциальный материал для обвинения во вмешательства в дела мирян или навлечении вреда на своих соучастников в Ордене Гермеса. (С другой стороны, использования какого-нибудь заклинания из сочетания Rego Terramна плету, дабы зашвырнуть её куда-нибудь далеко-далеко и главное за пределы герметического правосудия, как по мне, вполне так ресурс со стороны трупа отказаться от данного квеста, если она не хочет его принимать). В любом случае, если маги захотят от них избавиться, что призраки попросят их доставить надгробие в мраморный дворец короля Куша и станут их провожатыми. Во дворце, по исправлению данной просьбы, принц Кешан попросит вызволить призрак его отца из Латунного Города и из плена короля ифритов. Буде магам нужна будет дополнительная мотивация, кроме доброты их сердец, принц похитит в качестве заложников кого-нибудь ценного для ковенанта или же откажется снимать осаду с обители магов, пока его запрос не будет выполнен. По решению сторителлера и буде в распоряжении трупы заклинания из комбинации ReСo, позволяющее телпортацию, железная плита может быть активной арканной связью к мраморному дворцу, или же, за века отсутствия в нём она может выветрится и тогда магам придётся путешествовать в Сахару обычным способом, возможно с призраками провожатыми на этот раз.

Третий вариант завязки - маги вступают во владение одной из аутентичных магических бутылок Соломона. Она может быть как подарком или частью завещания им со стороны недавно скончавшегося или отошедшего в Последние Сумерки Ибрагима Экс Мискеланнеа, так и попасть в руки игроков совершенно случайно, или же что угодно. Экспериментируя с бутылкой в лаборатории с целью интеграции стоящей за ней магии в бонисагову магическую теорию маги могут освободить заключённого в ней джина в качестве результата "“Special or Story Event”" на броске по таблице Эксперимент и Экстраординарные Результаты. Или же буылка была обнаружена любопытным компаньоном, челядином или там учеником и открыта случайно. Потенциально, ифрит может быть освобождён даже вне ковенанта и вступлением к этому приключение может быть прибытие магов в качестве по той или иной причине заинтересовавшихся в происходящем траблшутеров, дабы оного ифрита усмирить и поймать.

Освобождённый ифрит, Джавал ал-Африт (Jawal al-’Afrit), хоть и нагловат, но достаточно дружелюбен. В душе он оппортунист и приключенец. Он пытается убедить игроков помочь ему вернуться домой, в Латунный Город, обещая вознаградить или помочь им украсть его богатства. На самом деле, он может вернуться в Город в любой момент: его бутылка - это на самом деле портал в его дом в городе. (Как иначе он мог бы жить в ней? It's only ity bity living space. Он, впрочем, заинтересован в том, дабы она была возвращена в Латунный Город потому, что ему не нравится, что каждый случайный уличный воришка и его обезьяна могут оную лампу потереть и тем призвать его, и командовать им, и отвлечь его от его обычной жизни обывателя и простого гражданина у него дома. Хм-м, возможно, он всё же не такой уж и приключенец в душе. В любом случае, бутылка - не какая-нибудь там фейская подделка. Джавал должен повиноваться тому, то освободил его. С другой стороны, в классической ДнДышной манере злого ДМ, он может придираться к словам, в которых оный приказ сформулирован, и действовать согласно его букве, а не духу. Он также не особо жесток, и хоть ему нравится создавать неприятности и передряги вокруг себя, он достаточно милосерден, чтобы не причинять людям серьёзного вреда. Джавал, впрочем, может быть подпилен напильником под трупу. К примеру, если маги неожиданно окажутся милосердными и сострадательными, Сторителлеру рекомендуется сделать Джаваля смиренным и честным, такими магами, которые могут ввязаться в приключение, дабы помочь незнакомцу: пусть он напрямую попросит своих новых хозяев освободить его от унизительного рабства, наложенного на него злым еврейским королём-колдуном. Или же, к примеру, бутылка может быть не аутентичной соломоновой бутылкой, но работой меньшего волшебника, практикующего гоэтические искусства. Тогда Джавал может быть не связан по настоящему, но только притворяться подчинённым, манипулируя своими "хозяевами" к их погибели. По умолчанию, Джавал, раб бутылки, типичный ифрит, но с повышенной с 15-ти до 25-ти магической мощью и недостатками "Самоуверенность" и "Безрассудность". Одним словом, такой твой архетипичный CN воин-поэт-трискетер.

Offtopic. Прошу прощения за задержку, но, как вы можете видеть, - в отличии от многих, - я избрал путь возвращения к величию и славе по её итогу, а не впадения в забвение. Так что, я думаю, меня можно простить. :)