99 лет назад началась Великая война.

[Dragomir]

Кстати, раз уж мы обсуждаем альтернативы, возникает один интересный вопрос.

Во Второй Мировой началось всё с того, что "власть сказала - надо", а затем солдаты в массе своей сами понимали и без власти, что сражаться придётся, и иного пути не намечается. У СССР был опыт того, что захватчики делали на их землях, разрушенные города и другие вещи, за которых стоило сражаться помимо сугубо идеологических моментов. У немцев сначала был реваншизм, а затем Дрезден и другие скотства союзников, за которые хотелось отомситить; ну и плюс к этому справедливые в общем-то опасения о том, что "русский варвар" перейдя в наступление, перепокажет скотства оккупантов уже на земле Германии в исполнении самого себя. Англичанам тоже досталось, при том не только на общих основаниях, но и особо - как ответ на "бомбовую войну", так что у них тоже интерес был. Поэтому интереса дезертировать и брататься у всех сторон было гораздо меньше, чем в Первую Мировую.

В случае с Первой Мировой всё было наоборот. Начали ещё худо-бедно, а закончили полным "За Абрамовича!". И всё это на фоне огромнейших внутренних проблем. В связи с этим возникает вопрос - каким образом предполагалось собственно завершать войну в таких условиях?

Есть, конечно, точка зрения о том, что дезертировать, пить водку и ругаться матом солдат научили исключительно большевики, подорвав боевой дух, однако тот факт, что с других сторон происходило всё то же самое, заставляет задуматься. Если бы русское командование попыталось бы повторить опыт французского (закручивание гаек + очень оригинальные решения; ну или просто закручивание гаек) в полной мере, то это только бы усугубило усталость от войны и быстрее привело к закономерному финалу для государства. Как можно было иными путями заставить солдат идти на пулемёты в тех условиях (про моральную сторону сего вопроса даже не упоминаю), я не представляю.

[Mr.Garret]

Эх, кто бы знал ответ на этот вопрос.
На восточном фронте в 17-ом начали формировать специальные ударные батальоны, состоящие из добровольцев. Они удерживали фронт даже тогда, когда остальные бойцы уходили с линии фронта домой или занималась говорильней. Парадоксально то, что ударники ускорили развали армии, ибо без подобных бойцов в своем составе, регулярные подразделения еще быстрее подвергались деморализации.

Возможно, если бы Корнилов сумел стабилизировать ситуацию, то уже осенью 1917-го Россия бы увидела имперский вариант сталинских заградотрядов.

[vsh]

Если ты всё ещё про Брестский мир, то тогда наступать уже было не надо, гнать солдат на пулемёты тоже, только держать фронт или хотя бы отступать не слишком быстро. Наступали западные союзники.

[Abash]

Кстати, раз уж мы обсуждаем альтернативы, возникает один интересный вопрос.
...
В связи с этим возникает вопрос - каким образом предполагалось собственно завершать войну в таких условиях?
...

Я немного не понял, правильно ли я выделил из Вашего текста вопрос, который у Вас возникает. Если правильно, то в ответах #96, 109, 110, 113, 114, 115, на возникающий у Вас вопрос есть ответы.

[Dragomir]

Близко. Но я несколько про другое. Про то, не стало бы это самое время и подобные действия ещё большим стимулом к революции или к чему другому.

Впрочем, я подумал, и решил не продолжать. Вопрос и правда дискуссионный, не ради наброса, но, похоже, он несколько бессмысленен по ряду причин. Как и многое из альтернативной истории.

[Abash]

Близко. Но я несколько про другое. Про то, не стало бы это самое время и подобные действия ещё большим стимулом к революции или к чему другому.

Основным стимулом к революции были 2 момента: 1. Русское наступление на восточном фронте Германии. 2. Мартовский десант черноморского флота "в проливы". Естественно, все заинтересованные стороны очень-очень стимулировались к началу революции. Вот Павел Николаевич Милюков, министр иностранных дел Временного правительства, лидер кадетской партии, историк, мистер "Глупость или измена" миллионер и плейбой пишет по вопросу пафосно, но конкретно, причем, тот факт, что данное письмо "фейк, разобралченный в 1918 г." только добавляет ценности конкретике:

В ответ на поставленные Вами вопросы, как я смотрю на совершенный нами переворот, чего я жду от будущего и как я оцениваю роль и влияние существующих партий и организаций, пишу Вам это письмо, признаюсь, с тяжелым чувством. Того, что случилось, мы, конечно, не хотели. Вы знаете, что цель наша ограничивалась достижением республики или конституционной Монархии, с Императором, имеющим номинальную власть, преобладающего в стране влияния интеллигенции и равноправия евреев. Полной разрухи мы не хотели, хотя и знали,что на войне переворот во всяком случае отразится неблагоприятно... Мы полагали, что власть сосредоточится и останется в руках первого кабинета, что временную разруху в армии остановим быстро, и, если не своими руками, то руками союзников добьемся победы над Германией, заплатив за свержение Царя лишь временной отсрочкой этой победы. Надо сознаться, что некоторые даже из нашей партии указывали на возможность того, что потом произошло, да и мы сами не без некоторой тревоги следили за ходом организации рабочих масс и пропаганды в армии. Что же делать, ошиблись в 1905 году в одну сторону, теперь ошиблись опять, но в другую. Тогда не оценили сил крайних правых, теперь не предусмотрели ловкости и бессовестности социалистов. Результаты Вы видите сами. Само собой разумеется - вожаки Совета Рабочих Депутатов ведут нас к поражению финансовому и экономическому краху вполне сознательно. Возмутительная постановка вопроса о мире без аннексий и контрибуций, помимо полной своей бессмысленности, уже теперь в корне испортила отношения наши с союзниками, подорвала наш кредит. Конечно, это не было сюрпризом для изобретателей. Не буду излагать, зачем это нужно было все... Кратко скажу, что здесь играли роль частью сознательная измена, частью желание половить рыбу в мутной воде, частью страсть популярности. Конечно, мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, т.е. блоке Государственной Думы. Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны. Вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление, результаты коего сразу в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма, и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время.

История проклянет вождей так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю. Что же делать теперь? - спросите Вы. - Не знаю, т.е. внутри мы оба знаем, что спасение России в возвращении к Монархии, знаем, что все события последних двух месяцев ясно доказывают, что народ не способен был принять свободу, что масса населения, не участвующих в митингах и съездах, настроена монархически, что многие и многие, голосующие за республику, делают это из страха. Все это ясно, но признать этого мы не можем. Признание есть крах всего дела, всей нашей жизни, крах всего мировоззрения, которого мы являемся представителями, признать не можем, противодействовать не можем, соединиться не можем с теми правыми и подчиниться тем правым, с которыми так долго и с таким успехом боролись, также не можем. Вот все, что я могу сейчас сказать.

Вы пишите очень самобытно и местами - непонятно. Я в ответе #124 давал ссылку на сайт он-лайн телевизора справедливороссовского, поищите там тематические передачи с С.В. Волковым. Он там подробно рассматривает проблемы ПМВ, революции и гражданской войны.